Юрий Левада прожил долгую и богатую событиями жизнь

  • Печать
Подробности
Категория: Наука и ВУЗы
Опубликовано: 23.06.2016 19:10
Автор: Сергей Белановский

(интервью «Русскому журналу» 17 ноября 2006 г.)

Сергей Белановский рассказывает о том, как складывалась профессиональная судьба Юрия Левады, социолога, скончавшегося 16 ноября 2006 года, от сердечного приступа.

16 ноября 2006 г. от сердечного приступа скончался известный российский социолог Юрий Александрович Левада. Что бы Вы могли сказать о его вкладе в российскую социологию?

Юрий Александрович Левада прожил долгую и богатую событиями жизнь. Он был одним из первых социологов советского поколения.

Как известно, российская социологическая школа возникла еще в дореволюционной России. Потом после октября 1917 года и вплоть до 60-х годов была пауза в развитии отечественной социологии. И только в 60-е годы стала появляться новая социология. Люди, которые возрождали эту науку, создали своего рода кружок, корпорацию в хорошем смысле слова, они все друг друга хорошо знали. И, по моему мнению, эта советская социология в послесталинский период, когда все было выкошено, взяла на удивление хороший старт.

Безусловно, среди основателей новой российской социологии следует назвать имена Грушина, Гордона, Здравомыслова, Ядова, Заславской, хотя она стояла в тот период несколько особняком, работала в Новосибирской группе социологов. Я бы назвал еще Антосенкова, хотя он не теоретик, но он был один из первых, кто стал осуществлять крупные эмпирические исследования по рабочим кадрам. Среди пионеров социологи обязательно нужно упомянуть ныне покойную, к сожалению, Нину Федоровну Наумову.

То есть, Юрий Александрович, стоял у истоков российской теоретической социологии, был одним из родоначальников этого направления социологии.

Социология шестидесятых годов была особой средой. Работающие в этой сфере все друг друга знали. Может быть, не всегда любили. Но, безусловно, членство в корпорации играло очень большую роль. Было принято помогать друг другу, потому что с трудоустройством было сложно. Такая помощь была безусловной нормой в этой корпорации. Каждый представитель первого поколения российских каким-то образом себя прославил, в разных областях и в разной степени. Юрий Левада прославил себя в области социологической теории, но не в том смысле, что он сам создал какую-то теорию, я думаю, что это было невозможно. Нельзя было в отрыве от мировой науки, от мировой традиции взять и придумать что-то такое, чтобы все ахнули. Кстати, те, кто занял такую позицию, в итоге продемонстрировали свою научную несостоятельность.

Левада стал активно изучать современную ему западную социологию. В частности, тогда на Западе гремело имя Парсонса, и первые социологи, включая Леваду и Здравомыслова, вышли на эту фамилию, они его читали. Что очень важно, они его переводили. Была целая когорта людей, которые много сил потратили на то, чтобы донести до русского читателя переводы зарубежных социологов - Парсонса, Мертона и других.

В 60-е годы был создан Институт конкретных социологических исследований, ИКСИ, первым его директором был Румянцев, которому удалось создать в институте очень хорошую интеллектуальную среду. Именно там работал Юрий Александрович Левада, который организовал семинар, активно занимавшийся классической социологией. Участники семинара читали и переводили Парсонса и, может быть, шли от его работ, но открыли для себя социологов первой волны: Фердинанда Тённиса, Макса Вебера, Чарльза Кули, Георга Зиммеля и других.

Надо пояснить, что мировая социологическая классика имела два взлета: первый - в Европе в конце XIX - начале XX века, затем был период депрессии и война, и второй - с США в 60-х и 70-х годах ХХ века, когда наибольшее развитие получила американская социология, связанная с именем Т.Парсонса. Именно американских авторов наши социологи подняли, прочли, перевели, по их работам устраивали семинары. Активизировались и эмпирические исследования. В тот период была проделана огромная работа. Не обошлось и без критики советского строя, хотя для того времени это было тактической ошибкой.

Но ведь, насколько известно, Левада практически не занимался эмпирическими исследованиями?

Сам Юрий Левада в тот период не занимался эмпирическими исследованиями. Но те, кто занимались, начали таскать ворохами социологический материал с разного рода негативом о советской действительности. Или - это важно оговорить - с тем, что властям тогда казалось негативом. Потому, что и на Западе социологи зачастую получали не менее «негативные» цифры.

К примеру, Элизабет Ноэль опубликовала цифру какого-то рядового опроса, согласно которому около 30% опрошенных жителей ФРГ недовольны своей работой. Это нормально, кто-то доволен работой, а кто-то нет. Но если при социализме 30% людей недовольны своей работой (а такие цифры примерно и получались по первым российским опросам), то это воспринималось чуть ли не как катастрофа или идеологическая диверсия.

Многие цифры, которые воспринимались как негативные, может быть, и не были таковыми, просто такова была ментальность эпохи. Позднее, кстати, к этим цифрам привыкли. Но из-за этого у российской социологии был такой специфический старт. А у социологов-эмпириков, которые были носителями той же ментальности, была мессианская мысль донести до властей, насколько все в СССР плохо.

В результате последовал знаменитый ответ из ЦК КПСС, который в данном контексте я воспринимаю с некоторым пониманием. Кто-то из ответственных работников ЦК КПСС сказал социологам откровенную фразу, ставшую знаменитой: «Нам не нужна информация о том, что советская экономика работает плохо, потому что мы это и так знаем. Нам нужны предложения, как сделать, чтобы она работала лучше». Но российская социология тех лет не была к этому готова. Постепенно она могла дорасти до нужного уровня, если бы ее развитие не было прервано. Это отдельный вопрос, связанный не только с биографией Юрия Левады.

Среди первых наших социологов-первопроходцев, где были эмпирики и были теоретики, Левада занимал нишу теоретика, и, как я думаю, безусловно, в ней лидировал, он создал зачин теоретической социологии. Поначалу она была вторична по отношению к западной, шло заимствование, но это нормально, и другого варианта не могло быть. Однако эта теория определенным образом прокручивалось через семинары, люди активно общались, происходило конструктивное взаимодействие с теми социологами, которые занимались эмпирическими исследованиями. В общем, я уже говорил, что тогдашняя социология взяла на удивление хороший старт, имела очень большой потенциал развития. Бог ведает, каким образом, но в самой первой когорте социологов было очень много ярких людей.

К сожалению, и обойти эту историю никак нельзя, успешное развитее российской социологии было прервано. Кто-то начал писать доносы. Возможно, это и был тот самый М.Руткевич, будущий директор ИКСИ, который в Свердловске преподавал научный коммунизм. Он ли писал эти доносы или нет, но в 1972 году вышло очень жесткое постановление ЦК КПСС о том, что под видом социологических исследований группа ученых занимается идеологическими диверсиями. На пленуме выступал какой-то человек из ЦК КПСС, он даже не мог произнести слово фамилию Парсонса, и сказал: «Вот, увлеклись изучением западных идеологически чуждых авторов, в том числе Парсоном". Все стали переглядываться - кто такой Парсон, никто не мог понять, только потом догадались, что речь идет о Парсонсе.

Последовал самый настоящий разгром социологической науки, практически всю квалифицированную верхушку из Института социологии выгнали, включая и Леваду, а ряд исследователей сами ушли из института в знак протеста.

Не кажется ли Вам странным, что так активно взялись громить именно Парсонса?

Да, нападки властей на Парсонса вообще непонятны, потому что он был настроен дружественно, дважды приезжал в Советский Союз. Это вполне можно было использовать в позитивном плане. Парсонс возглавлял комиссию по контактам с СССР в Американской социологической ассоциации. В принципе, Парсонс как раз был настроен дружить. Но, в связи с постановлением ЦК КПСС, директора института социологи Румянцева сняли, назначили вместо него упомянутого Руткевича, который проработал в институте года четыре. Одним из первых его деяний было уничтожение ротапринтного сборника переводов работ Парсонса, он его просто пустил под нож. Правда, говорят, что сигнальные экземпляры этих сборников успели уйти в Ленинскую библиотеку и в другие крупнейшие библиотеки.

Эта история очень похожа на истории типа «ждановщины», хотя отличие все-таки было: никого не посадили (а тогда вполне могли посадить), просто разогнали. Более того, даже трудоустроили по разным институтам. Юрий Левада попал в Центральный экономико-математический аналитический институт, где ему дали должность старшего научного сотрудника. Расчет властей оказался верным, разогнав специалистов, они разрушили уникальную научную среду и Институт социологии резко деградировал, стал несостоятельным. А прочая социология разбрелась по разным отраслям, заводам и так далее, где и заглохла. Правда, оставалась Т.Заславская с ее коллективом, которая пыталась заниматься наукой. Но критической массы дееспособных научных центров, в которых работали бы социологи, уже не было.

В 1983 году, когда я пришел работать в ЦЭМИ, то случайно попал в тот самый отдел, в котором числился Юрий Александрович Левада. Там мы с ним и познакомились. В это время он именно числился, поскольку серьезно работать ему не давали.

В чем это выражалось?

Прежде всего, в том, что был наложен строжайший запрет на его публикации. Этот запрет был лишь однажды преодолен усилиями сотрудницы журнала «Знание - сила» Ирины Прус, которая смогла добиться публикации нескольких статей Юрия Александровича. Это произошло в конце 70-х годов. История публикации статьи Юрия Левады следующая: рукопись где-то долго пролежала, потом на нее кто-то дал негативный отзыв и было высказано мнение, что такую статью нельзя публиковать.

Но главный редактор журнала «Знание сила», отважная женщина, которая в действующей армии прошла всю войну, поставила перед собой цель непременно опубликовать статью опального Юрия Левады. И она пригрозила людям, которые были против публикации, представить в ответ на негативную рецензию некоего доктора наук противонаправленную рецензию академика, имея в виду Т.Заславскую. В результате публикация прошла. Потом в этом журнале были помещены еще одна или две большие статьи Юрия Левады.

Но, тем не менее, человек, лишенный научной среды, лишенный возможности публиковаться, в те годы просто ничего не делал, философски относясь к жизни. И это очень долго продолжалось, с 1972 по 1989 год. Фактически, прошла целая жизнь.

А что произошло в 1989 году?

В 1989 году был образован ВЦИОМ, тогда его возглавила Татьяна Ивановна Заславская. Она много сделала, чтобы собрать лучшую команду из всех опальных людей. Мне бы не хотелось говорить о том, насколько хорошо это удалось или не удалось. Тем не менее, они с нуля создали технологию всероссийских репрезентативных опросов. И я думаю, что ВЦИОМ тогда работал даже лучше, чем сейчас. Была создана и заработала машина опросов. Ведь до создания ВЦИОМа в России не было репрезентативных опросов населения, такие опросы были запрещены. Можно было опрашивать рабочих на каком-то заводе, жителей в каком-то микрорайоне. Но определить какую-нибудь всероссийскую цифру, я уж не говорю про рейтинг Брежнева, а просто какую-нибудь цифру - такие исследования считались опасными, это было запрещено, как жанр. Соответственно, не было людей, которые были способны выполнять подобные работы, правильно делать выборку и так далее.

По литературе люди знали эти вопросы, но опыта не было. Первый состав ВЦИОМа, в большей степени благодаря Заславской, проделал эту работу. Но потом во ВЦИОМе произошли перестановки и общим собранием коллектива на должность руководителя был избран Юрий Левада. Т.Заславская после этого номинально осталась в должности президента этой организации, но реально оттуда ушла и никогда больше со ВЦИОМом дела не имела. Реальным руководителем стал Юрий Александрович Левада.

Мне трудно говорить об эффективности работы этого центра, потому что появились конкурирующие организации. У ВЦИОМа были свои успехи, были и недостатки в работе. Руководители ВЦИОМа не сумел простроить отношения с администрацией Президента. С момента организации ВЦИОМ был унитарным государственным предприятием. Спустя какое-то время во ВЦИОМе произошел конфликт, связанный с назначением на должность генерального директора Валерия Федорова. Юрий Левада был отстранен от дел.

Поначалу все восприняли Валерия Федорова очень негативно, но мне кажется, что он неплохо работает, его комментарии мне нравятся. Тем не менее, уход с должности руководителя Юрия Левады был для меня некоторым шоком, поскольку он действительно был патриархом социологической науки.

В 2003 году Ю.Левада основал собственный социологический институт «Левада-центр».

Я не берусь судить, в какой степени Ю.Левада лично обеспечивал поток заказов во ВЦИОМ и в какой мере это происходило иными путями. Примерно раз в три года ВЦИОМ издавал сборники статей, в которых было много интересного.

Юрий Левада до конца жизни пытался сохранить ВЦИОМ (позднее Левада-центр) не просто как коммерческую организацию, но и как организацию, занимающуюся научными изысканиями.

Я хотел бы пожелать успеха новым руководителям Левада-центра.

Опубликовано «Русским журналом»