Глава VI. Личностный контекст

  • Печать
Подробности
Категория: Методы исследований
Опубликовано: 24.06.2016 22:18
Автор: Сергей Белановский
Просмотров: 1313
6.1. Концепция личностного контекста
 
Для достижения понимания определений ситуации и реакций на нее фокусированное интервью ставит целью обнаружить то, что каждый человек вкладывает в ситуацию. Личностный контекст реакций человека составляют его предшествующие установки и ценности и некоторые из его социальных ролей. Изменения личностного кон­текста ведут к изменениям в реакциях на ситуации одного типа одним и тем же человеком в разное время или разными людьми в одно и то же время. Это не противоречит тому, что может тем не менее возникать модальная реакция, характерная для лиц, имеющих существенные сходства личностного контекста. Чем более адекватны наши знания этих контекстов, тем лучше можно понять смысл, вкладываемый индивидуумом в ситуацию.
Стремление к получению глубинных ответов и сообщений о личностном контексте тесно связаны, но различимы. При стремлении к получению глубинных ответов интервьюер старается выявить эмоциональное значение определенного опыта, при изучении личностного контекста он старается обнаружить характеристики интервьюируемого, которые послужили источником такого значения. Часто одними и теми же методами можно получить информацию двух типов.
 
6.2. Типы контекстов
 
Можно различить два типа личностных контекстов. Первый тип - идиосинкратический контекст - касается очень личного опыта и связанных с ним установок, которые редко встречаются даже среди относительно гомогенной группы. Например, американец говорит о документальной радиопрограмме: "... это напоминает мне о том, что я ощутил, когда мой брат вернулся с войны, после того, как мы получили извещение о его смерти. Мы жили в России и ..." Идиосинкратический контекст формирует реакции на ситуацию, которые являются различными, если не уникальными, и помогает объяснить, как могут появляться реакции, совершенно неадекватные данному случаю.
Второй случай - ролевой контекст, основанный на опыте, который является общим для людей определенного социального положения. Ролевой контекст помогает в объяснении относительно частых, если не модальных, реакций на ситуацию. В следующем отрывке, например, то, что интервьюируемый является солдатом, определяет его реакцию на ряд сцен в документальном фильме:
Инт. Вы помните, что вам не понравилось в той части фильма, где показаны женские вспомогательные батальоны?
А. Скажу вам правду. Я шел сюда не для того, чтобы смотреть на армейские порядки. Я этого насмотрелся. Я считаю, что это надо убрать. Не думаю, что это кому-нибудь интересно.
Завершая сообщение о своей реакции этот интервьюируемый считает ее превалирующей, если не единственной, и распространяет ее на всех. Было обнаружено, что это случается довольно часто: интервьюируемый точно помещает свою реакцию в ролевой контекст, а затем, придавая социо­логическую силу своему собственному наблюдению, считает, что она существует вне контекста. Видимо, ясное понимание ролевых контекстов теми, кто является их носителями, является сложной задачей и встречается не часто.
Цель этого исследования состоит в том, чтобы направить внимание интервьюера в первую очередь на один или другой тип личностного   контекста. Например, при изучении воздействия средств массовой информации интервьюера, вероятно, почти не будет интересовать идиосинкратические контексты, которые не могут объяснить реакции широких кругов респондентов. И наоборот, для интервью, сфокусированных на дневниках студентов-медиков, тем или иным образом выделяющихся среди своих товарищей, и идиосинкратический, и ролевой контексты будут одинаково интересны.
 
6.3. Релевантность личностного контекста
 
Центральной задачей фокусированного интервью является выяснение того, как предшествующий опыт и характер интервьюируемых связаны со структуризацией стимульной ситуации. Если мы рассмотрим этот вопрос подробно, то увидим, что знание личностного контекста проясняет каждую фазу участия индивидуума в ситуации.
Восприятие ситуации, значение, придаваемое ей, существенно изменяются с изменением личностного контекста. Восприятие людей бывает избирательным, особенно в случае воздействия на них сложных и необычных ситуаций. Функцией фокусированного интервью является выявление этих моментов и увязка их, по крайней мере, гипотетически, с личностным контекстом восприятия.
Особенно существенным является знание личностного контекста для понимания непредвиденных реакций. Ведь реакция и является непредвиденной именно потому, что в объективной ситуации, казалось бы, нет ничего для такого типа интерпретации или реа­гирования. В поведении, вызванном воздействием средств информации, это часто принимает форму того, что было описано как "реакция бумеранга": это реакция, прямо противоположная тому, на которую рассчитывали или ожидали получить инициаторы (будь то в средствах массовой информации - печати, радио, телевидении или кино или в при личных коммуникациях внутри или вне организации). Обычно эта реакция не будет непредвиденной, если опреде­лен и принят во внимание ее личностный контекст.
Рассмотрим следующую реакцию бумеранга, пример которой взят из интервью с новобранцами, просмотревшими фильм о ранних стадиях второй мировой войны. В фильме подчеркивалась сила, эффективность и военное превосходство армии нацистов и было показано доблестное сопротивление британцев тому, что тогда казалось подавляющим преимуществом.
Инт. Как вы считаете, как сражались англичане в этот первый преиод войны, показанный здесь?
А. Не лучше, чем обычно. (Такая недооценка военных усилий Британии выглядит неожиданно, имея в виду то, что в документальном фильме показано обратное. Но интервьюируемый тот час же разъясняет свою реакцию). Я бы не был ирландцем, если бы не считал, что Британия никогда не станет сражаться, если сможет послать на фронт кого-нибудь другого... Вы слышите разговоры, что они будут биться до пос­леднего канадца и последнего шотландца, и они действительно будут. Это не вызывает сомнений... (До сих пор он лишь выражает свою статусно-обусловленную установку по отноше­нию к британцам, не связывая свое высказывание с фильмом. Вскоре, однако, оказывается, что он не просто не воспринял то, о чем рассказывалось в фильме, но видел в нем избирательно только то, что подтверждало его мнение). А какие действия англичан вы видели, кроме эвакуации в Дюнкерке?
Фокусированное интервью завершается выявлением личностных контекстов, направляющих реакции к определенному типу ситуаций. На долю других исследовательских методов остается оценка или выяснение относительной частоты существования этих контекстов в ряду других, подвергающихся воздействию ситуации либо экспериментально, либо в обычной социальной жизни.
Как мы упомянули в предыдущей главе и подробно рассмотрим здесь, интервьюируемые часто неохотно выражают свои наиболее глубокие чувства. Однако правила проведения интервью обычно требуют от них "сказать что-нибудь". В качестве защитного маневра, который впрочем не является маневром, если осуществляется непреднамеренно, они скорее прибегают к безличным сообщениям общего характера, чем "обнажают" свои подлинные чувства. Обнародуемое содержание их высказываний служит лишь маскировкой их действительных эмоций. Последовательно сводя обсуждение к вопросам личностного контекста интервьюер может осуществить постепенный переход к типу высказываний, которые респондент поначалу не стремится сообщить вслух.
 
6.4. Методы
 
Хотя не существует проверенных рецептов, гарантирующих по­лучение сведений о личностных контекстах,  некоторые методы относительно неплохо зарекомендовали себя для этой цели.
 
6.4.1. Идентификация
 
Интервьюер может с определенной уверенность принять, что люди, участвующие в некоторой социальной ситуации или наблюдающие за ее развитием, как в театре, по разному ощущают степень социальной и психологической дистанции между собой и другими участниками. Они могут идентифицировать себя с одними, чувствовать отчуждение к другим и совсем не реагировать на остальных. Фокусируясь на тех участниках ситуации, с которыми интервьюируемый идентифицирует себя, интервьюер помогает получению детального сообщения о реакции на ситуацию в свете личностного опыта.
Полученные ранее знания о социальных и личностных характеристиках интервьюируемого представляет собой один источник для формирования гипотез о возможной базе для идентификации. Иногда такая информация находится под рукой: толстая женщина оказывается особенно заинтересована в том, чтобы покупать военные облигации у Кейт Смит; американские солдаты - новобранцы инженерных войск - имеют функциональную основу для идентификации себя с соответствующими войсками в немецкой армии, показанными в документальном фильме. Имея такие предварительные указатели для возможной идентификации, интервьюер может соответственно нап­равлять свои вопросы, дополнительно расспрашивая о воспоминаниях, связанных с личностным опытом и об интересе, вызванном именно этими аспектами ситуации. Когда отсутствуют даже мини­мальные знания о потенциальной базе для идентификации, следует подождать подсказок со стороны респондента, спонтанно появляю­щихся в ходе интервью.
Иногда проблема идентификации решается сама собой. Без всякой подсказки интервьюируемый может спонтанно и ясно сообщить основания, на которых он идентифицирует се­бя с тем или иным человеком или группой людей из изучаемой ситуации. Рассмотрим такой случай (2). Во время войны звезда радиоэфира, Кейт Смит, чей голос постоянно звучал по радио, призывала покупать военные облигации. Мисс Смит была представлена слушателям крупной, плотной женщиной, не обладающей и не делающей никаких видимых усилий достичь сексуальной привлекательности. "Она просто толста, некрасивая Кейт Смит" - таково было эмоциональное заключение. Тридцатилетняя мать, очень располневшая после рождения второго ребенка, быстро идентифицирует себя с Мисс Смит и отмежевывается от более эффектных общественных фигур:
"Возьмите некоторых актрис, что их интересует что-нибудь, кроме самих себя? Многие из них красивые, с прекрасными фигурами, а у Кейт Смит ничего этого нет. Для нее красота - не все. Она сама по себе. (И далее) Я смотрю на это как мать: мне не нужна красота. Может быть в шестнадцать или в девятнадцать лет я хотела быть красивой, но теперь мне это не нужно.(Возбужденно) Я думаю о своих детях, а не об обольщении.
В следующем случае становится очевидно, что принадлежность интервьюируемого к определенному социальному классу создало почву для идентификации с британцами, показанными в документальном фильме:
/Интервьюируемый сказал, что он "почувствовал себя ближе" с британцами после просмотра фильма/.
Инт. Каким образом картина заставила вас чувствовать себя ближе?
А. Я не происхожу из такой состоятельной семьи, как миссис Миневер. Ее семья была зажиточной. И в фильме совсем не показаны бедные семьи. Но эпизоды с британцами в этой картине приблизили события к людям моего класса. Вы понимаете, что мы все в этом участвуем, а не только высшие классы.
Это пример идентификации, столь значительной для интервьюируемого, что даже не очень удачного вопроса интервьюера оказалось достаточно для ее выявления. Следующий пример - из радиопрограммы военного времени, имевшей целью поднять дух гражданского населения.
Инт. А что вы скажете о шутках по поводу тех, кто остается дома из-за плоскостопия, больных зубов и прочего. Это делает программу более эффективной?
А. Мне не кажется это смешным, потому что я сам не был признан годным к военной службе. Я не думаю, что это было правильно, и мне было не до шуток.
Несмотря на то, что интервьюер задал нерекомендуемый вопрос "консультативного" характера, назначая интервьюируемого на роль эксперта, тот продемонстрировал реакцию бумеранга, основанную на его собственном опыте отстраненного от военной службы.
В других случаях основание для идентификации бывает названо спонтанно, но сама идентификация первоначально подразумевается. Следующий отрывок взят из интервью с группой американцев, служащих в инженерных войсках:
Инт. Что в фильме привело вас к мысли о том, что нацистские солдаты очень хорошо обучены?
А. Инженерные войска строили мост в том месте - я не помню как оно называется - они строили мост, и по нему шли танки. Это взаимодействие.
Здесь один из участников обращается к той части фильма, которая могла бы привести его к идентификации себя с другими. Упоминание об инженерных войсках только пробная подсказка: ничего не было сказано о личностном контексте наблюдения.
Инт. Это мысль. Ведь вы сражаетесь в инженерных войсках. Во всяком случае, вы проходите подготовку. Когда вы смотрели сцены, показывающие действия нацистских инженерных войск, о чем вы думали?
Интервьюер использует упоминание интервьюируемым "А" своего статуса в качестве перехода от безличного наблюдения к личностному контексту. Для того чтобы способствовать этому смещению фокуса, он подчеркивает характерный признак ожидаемой идентификации. Более того, интервьюер так формулирует вопрос, что и другие члены группы приглашаются к сообщению о своих реакциях, которые они возможно имели внутри данного контекста.
Б. Да мы скоро будем там.
В. Надеюсь, что война к тому времени кончится.
Инт. Почему? Серьезно, это интересно - почему?
Здесь, однако, не произошло установления личностного контекста. Замечание "В" особенно неопределенно. Беспокоит ли его собственная судьба в бою? Или ему просто надоела армейская жизнь? Интервьюер пытается определить контекст ответа, спрашивая "почему?" Этот резкий и неясный вопрос не достиг цели, так как "В" ответил так же туманно, как и раньше.
В. Такое странное чувство. Бомбы все время падают... Инт. А что думают остальные по этому поводу? О чем вы думали, когда смотрели сцены строительства моста инженерными подразделениями нацистов?
А. Начинаешь думать о том, что и тебе надо будет строить мост.
Д. О том, что мы будем делать. Посмотреть на это побольше и увидеть, на что это будет похоже.
Инт. Что вы чувствовали, когда вы думали об этом?
Значимость идентификации для этих двух солдат осталась невыясненной. Они могли, например, прореагировать на методы обучения в армии врага просто как на техническую информацию или, опять же, они могли косвенно выражать беспокойство от ожидания того, что их призовут выполнять такие же задания. Интервьюер поэтому просит разъяснений:
Д. Что-то говорилось о том,   что инженерные войска идут первыми. Я всегда слышал, что первыми бывает морская пехота.
В связи с тем, что идентификации обычно влекут за собой сообщения о личностном контексте, интервьюеру следует быть внимательным, чтобы уловить спонтанное упоминание элементов ситуа­ции, с которой идентифицирует себя интервьюируемый.
Он может затем использовать эти подсказки и, двигаясь от уровня безличных и общих рассуждений, проверять свои гипотезы по поводу идентификации, обращаясь к предполагаемому личностному контексту реакции. Это часто может быть сделано подчеркиванием предполагаемых отношений между интервьюируемым и соответствующим аспектом ситуации, а в случае установления личностного контекста, расспрашиванием о мыслях и чувствах, вызванных этим аспектом ситуации.
Иногда интервьюеру удается ввести пробный базис для идентификцаии по собственной   инициативе, когда со стороны интервьюируемого не было спонтанных сообщений по этому поводу. При тактичном использовании этот метод не приводит к появлению ложных сообщений. Опыт показывает, что предложенные идентификации обычно отвергаются или игнорируются, если они не имели места в действительности.
Эта процедура не должна подменять попытки получить спонтанные сообщения об идентификациях от самих интервьюируемых. Но по мере продвижения интервью к завершению, если не было никаких спонтанных сообщений об идентификации, можно считать, что дискуссия не пострадает от прямого смещения ее фокуса в сторону сообщений о личностном опыте. Следующий отрывок из интервью с другой группой, просмотревшей фильм той же ориентации, включает некоторые эффективные и неэффективные методы получения информации о контексте.
Инт. Вы все состоите в инженерных войсках... Вы запомнили кадры, показывающие эти войска в деле?
Интервьюер дает  подсказку для возможной идентификации. Но вместо того чтобы использовать это как средство получения сообщений о личностном контексте, он, на самом деле, просит доказательства того, что интервьюируемые помнят те сцены, которые он имеет в виду. Это приводит в лучшем случае к перечислению объективных моментов эпизода. Посмотрите на комментарии.
А. Очень грамотно взорвали здание и заминировали тер­риторию.
Инт. Вот что бы мне хотелось узнать. Когда вы смотре­ли эти сцены, показывающие инженерные части нацистов в действии, о чем вы думали?
Этот вопрос с успехом можно было бы задать вначале. Обычно можно с уверенностью предполагать, что интервьюируемые помнят те сцены, которые наиболее тесно касаются их прошлого или ожидаемого опыта. В общем случае предпочтительно сразу стремиться к получению интроспективных сообщений. После того, как внимание сконцентрировано на объективной стороне ситуации, бывает трудно получить сообщения о личностном контексте. Вопрос, предложенный здесь, в боль­шой степени неэффективен.
Б. Мы будем делать то же самое через два месяца.
Инт. Что вы имеет в виду - делать так же хорошо, или что?
Это "продолжающее замечание", выражающее неспособность понять сообщение и надежду, что оно будет расширено, обычно бывает полезным для развития высказывания.
Б. Я имел в виду, что мы отправимся на фронт через два месяца и будем делать то же, что они.
В. Я думал, что когда-то и мы столкнемся с тем же самым, что и эти парни, которые строили мосты.
Инт. Ну и что - предположим, вы столкнулись с этим?
Г. Тогда мы и выясним, кто из нас высшая раса - немцы или мы.
Эти несколько отрывков из интервью показывают некоторые особенности рабочих правил интервьюера в тех случаях, когда респонденты не делают спонтанных заявлений об идентификации себя с какими-то лицами или группами лиц, участвующими в ситуации. Во-первых, интервьюеру следует вводить свои подсказки по поводу предполагаемой идентификации в тех местах интервью, которые подсказаны предыдущим обсуждением. Как мы видели, часто наблюдается значительное сопротивление тому, чтобы сообщать о глубоком личностном контексте; это сопротивление только усиливается, когда интервьюер делает очевидным свое намерение, резко меняя тему, и указывая напрямик, что это именно та личная информация, которую он хочет получить.
Во-вторых, можно посоветовать интервьюеру ограничиться намеком на предполагаемую идентификацию, а не заявлять о ней специально. Если идентификация возникла, этой подсказки будет достаточно для появления сообщения, если она не возникла, подсказка обычно не вызовет псевдоидентификации. Более того, у людей не будет повода считать, что им   "не удалась" роль интервьюируемых, поскольку они не смогли предоставить требуемую информацию.
Наконец, в вопросах следует стремиться к получению интроспективных сообщений о личностных характеристиках или опыте, ле­жащих в основе идентификации, а не к доказательству того, что нужные элементы стимульной ситуации были запомнены. Рекомендуется осуществлять переход таким вопросом, как:"Вы помните сцены, показывающие инженерные войска нацистов в этой части фильма, не так ли? О чем думали вы, солдаты американских инженерных войск, смотря эти кадры?" Этот вопрос фокусируется на элементах ситуации, которые могли бы привести к идентификации и одновременно вызывает на сообщение о реакции на нее.
 
6.4.2. Контролируемое проектирование
 
Мы рассматривали кратко, как методы контролируемого проектирования могут служить цели стимулирования сообщений об эмоциональных и ценностно-нагруженных реакциях; теперь рассмотрим, как они могут быть применены для выявления личностного контекста таких реакций. Когда интервьюируемые приближаются к сферам напряженности, которые они считают очень личными, они часто приписывают свои чувства другим. Это может быть использовано интервьюером для получения детальных сообщений о реакциях, вначале приписываемых, например, "другим парням", "людям", "солдатам" и т.д. Так как эти реакции приписываются другим, интервьюируемый, заторможенный в другом случае, готов до некоторой степени углубиться в природу этих реакций. Таким образом, занимаясь самовыражением, он сохраняет анонимность (3).
На следующей стадии проектирование становится "контролируемым" интервьюером, который не позволяет обсуждению оставаться на этом уровне. Человек, который проектирует свои собственные эмоциональные реакции на большую совокупность людей, обычно понимает, что происходит, даже если ему бывает трудно сформулировать это или признать этот факт. Первоначальное рассмотрение реакции обеспечивает дополнительную основу для осознания важ­ности для самого себя реакции, приписываемой другим. Задачей интервьюера является обеспечение условий, в которых этот процесс может выйти на поверхность и быть выражен словами. Переход с  уровня проектирования на уровень личностного контекста не должен, конечно, быть резким и насильственным, Если со стороны интервьюируемого нет значительного сопротивления, интервьюер может достичь своей цели ненавязчивым, но постоянным следованием в этом направлении.
На первой стадии проективные утверждения могут быть введены или интервьюером, или самим интервьюируемым. Вот пример того, как интервьюер создает основу для проектирования, с помощью которой можно легко привести интервьюируемых к сообщению о личностном контексте их собственных реакций. Стимульная ситуация представляет собой одну из радиопрограмм военного времени, предназначенную для поднятия духа гражданского населения:
Инт. Как вам кажется, имеет ли значение для вашего восприятия тот факт, что у вас кто-то служит в армии?
А. Да, вы тогда думаете, что и он проходит через это.
Инт. Как кажется, это имеет значение, мистер Б?
Б. У меня никого нет в армии, так что меня это не очень тревожит.
А. До того как мой муж отправился за океан, я не
очень интересовалась такими программами, но теперь, когда он там, мне хочется их слушать.
А. Я думаю, нам следует иметь больше таких программ. Слишком много людей успокоены, самоудовлетворены. Это будет ужасно для меня, если я потеряю мужа, но по крайней мере я буду чувствовать...
Первый вопрос интервьюера является проективным и гипотетическим, призванным найти тех, кто на него откликнется. В этом групповом интервью нет ничего, прямо выясняющего личное отношение. Сначала это только дает представление о том, что люди в гипотетической ситуации реагируют различно. Интервьюер продолжает задавать проективные вопросы, распространяя их на других членов группы. Это приводит к некоторым определениям личностного контекста, и "А" начинает развивать свое сообщение о том, какое значение эта передача имеет для нее.
В других случаях проективные сообщения вводятся интервьюи­руемыми. Это дает интервьюеру сигнал о том, что интервьюируемый может касаться сферы личной напряженности и первоначально сопротивляется рассмотрению этой чувствительной материи. Действуя как союзник интервьюируемого, интервьюер продолжает фокусироваться на содержании сообщения. В то же время, он принимает в своих последующих вопросах, что интервьюируемый говорит о себе и демонстрирует интерес и одобрение. Обращаясь к содержанию первоначального проективного сообщения, интервьюер намекает, что он не повинен в том, что интервьюируемый распространяет на себя указанную реакцию. Но, между прочим, направляя свои вопросы на рассказ о чувствах самого интервьюируемого, он тем не менее продвигается от сообщений о "них" к сообщениям о "себе". В тех случаях, когда напряженность незначительна, единственного вопроса такого рода бывает достаточно для получения сообщения о личностном контексте. В других случаях, характеризующихся большей напряженностью, интервьюируемый будет продолжать строить свои сообщения в проективных терминах. Поддерживая обсуждение природы реакции, интервьюер может предоставить интервьюируемому возможность невзначай обратиться к собственному опыту и своей ситуации.
Пример спонтанного введения проективной реакции содержится в следующем отрывке из интервью с новобранцами:
А. А что если человек заинтересовался фильмом, но он ему не понравился? Он может раздражать его, даже если это ему и интересно.
Это замечание выглядит двояким образом удаленным от личного опыта сделавшего его солдата. Здесь происходит обращение к некоему "человеку" и говорится о неопределенном фильме. Интервьюер переводит оба общих пункта в конкретную и личностную форму.
Инт. Вы имеете в виду какой-то определенный фильм?
У этого вопроса две функции. Во-первых, он направляет внимание на определенную стимульную ситуацию. Во-вторых, он безобидными методами обращает интервьюируемого  к интроспекции: вы не слишком выставляете свои личные чувства, называя фильм, который вызвал неприятную реакцию упомяну­тую в первоначальном заявлении. В действительности интервьюер начинает проверку своей рабочей гипотезы, состоящей в том, что это общее замечание на самом деле является выражением личного опыта, который этот солдат не решается обнародовать (или даже признаться в нем самому себе). Ответ начинает свидетельствовать в пользу гипотезы, и солдат сообщает о своих чувствах и своем опыте.
А. Та часть, где показаны раненые солдаты в Батаане. У меня нет желания смотреть на это, хотя в какой-то степени это было интересно. Я ведь не видел настоящего боя, где такое происходит. Но я не хочу смотреть на такие сцены.
Инт. Почему нет?
А. Я не знаю. Чисто эмоционально. Эта сторона фильма не задевает мои чувства.
Инт. Вас это сердит? Вызывает раздражение?
Прямой, даже резкий вопрос "Почему нет?" неверен. Он приводит к тому, что интервьюируемый начинает обороняться. Он отделывается повтором. Понимая, что он оказал давление несвоевременно, интервьюер берет фразу из начального высказывания испытуемого, чтобы убедить его, повторяя шаги, которые уже были сделаны.
А. Нет, я просто не знаю, как это выразить. Это эмоции.
Инт. Хорошо, а если вы вспомните, как вы смотрели фильм. Каковы были ваши чувства?
А. Мне показалось, что это отвратительная часть фильма.
Итак, интервьюируемого провели от проективного заявления, что "фильм может раздражать человека", до раскрытия того факта, что он сам был расстроен видом раненых американских солдат в Батаане.
Инт. Вы имеете в виду эту сцену /показывает кадр/?
Интервьюер определил по крайней мере один специфический момент в первоначальном заявлении интервьюируемого. Продолжая задавать дополнительные вопросы, он старается определить эмоциональные составляющие и личностный контекст реакции.
Инт. Это кажется вам необязательным?
А. Да, что-то в этом роде. Если показывать это публике, она может прореагировать отрицательно. Хотя люди, конечно, отдают себе отчет, что в бою людей ранят и они погибают. Некоторые скажут: "Поглядите только на это", и это снизит их дух.
В. Самое главное, я думаю, было в том, что большинство парней ощутили, что это могли бы быть они.
Хотя двое солдат отказались признать свои собственные страхи, возвращаясь к общим проективным высказываниям, это открыло путь для испытуемого "В", который сообщил о беспокойстве группы.
Этот отрывок иллюстрирует некоторые проблемы, существующие при использовании проективных утверждений. Нет точного критерия для установления того обстоятельства, что интервьюируемый имеет в виду себя, говоря о других. Однако целесообразно принять в качестве рабочей гипотезы, подлежащей предварительной проверке, то, что всякие реакции, приписываемые другим, представляют собой проекцию собственных реакций интервьюируемого. Когда
Инт. Чувствовали ли вы по поводу какой-нибудь части фильма, что было бы хорошо показать что-то о цветных солдатах?
Б. В смешанных частях мы не чувствуем сегрегации. Вы не увидите там наших действий.
В. Они отбирают нас так же, как их.
Выражение чувств, затронутых вопросом выявляет социальный контекст, крайне важный для восприятия.
В общем, контролируемое проектирование предоставляет и интервьюеру, и интервьюируемому удобное средство для того, чтобы приблизиться и исследовать реакции, характеризующиеся напряженностью, для выражения которых часто существует преграда. Следует, однако, помнить, что это только средство, а не самоцель. Когда интервью развивается на проективном уровне, когда реакции на рассматриваемую ситуацию приписываются "людям" (вообще) или неопределенным "им", интервьюер переходит на уровень выявления личных мнений. В некоторых случаях окажется, что сообщение действительно говорит о реакции других людей, а не о собственных реакциях интервьюируемого. Даже если будет так, этот метод послужит делу поощрения сообщений о личном опыте, который, в конечном итоге, является основным источником наблюдений и для интервьюера, и для интервьюируемого.
 
6.4.3. Параллельный опыт
 
Сопоставление изучаемой ситуации и других случаев, оказавшееся полезным для выяснения глубинных реакций, может быть также использовано и в случаях получения сообщений о личностном контексте, если это не было достигнуто при помощи идентификации или контролируемого проектирования.
Проведение параллелей между различным опытом отличается от идентификации тем, что интервьюер не считает в это время, что он как бы сам был участником ситуации. Это отличается от проектирования тем, что здесь с самого начала предполагается, что речь идет о его личном опыте. При использовании этого метода интервьюируемому помогают более ясно определить природу его реакции и установить ее личностный контекст, размышляя над сравнимым опытом в его жизни. Для того чтобы использовать этот метод, обычно необходимо задать прямой вопрос интервьюируемому с просьбой поискать наиболее сопоставимый опыт. Отметим здесь, как мы уже кратко отмечали ранее, что этот метод хорош в тех случаях, когда в интервью достаточно развита обстановка доверия. Такие вопросы, как:"Не могли бы вы привести пример из вашего собственного опыта?", "Не напоминает ли вам это чего-нибудь из вашей жизни?" или "Не затрагивает ли это знакомых струн?" могут быть приняты за желание "сунуть нос"  в частную жизнь и вызвать скорее сопротивление, чем сообщение о реакции.
В том же случае, если условия проведения интервью позволяют, вопросы о параллельном опыте из жизни интервьюируемых в большой степени способствуют получению сообщений о личностном контексте реакций. В следующем примере из интервью с женщиной, купившей военные облигации у Кейт Смит, интервьюер не интересовался параллельным опытом до тех пор, пока не стало ясно, что другими способами он не может получить сообщение о личностном контексте.
А. Другие не очень-то производят на меня впечатление. Инт. А в чем разница?
А. Она задевает за живое... она настоящая, говорит серьезно, говорит о реальных, земных вещах.
Инт. Что вы имеет в виду - вы можете привести пример? А....ее голос... манера говорить... она не просит вас
покупать облигации... она не говорит вам об этом, вы это чувствуете.
Инт. Как вы считаете, каким образом она это делаетне могли бы вы привести пример из вашей жизни, который объяснил бы мне это?
А. Это команда. Я часто использую такой тон с моими детьми... Да вот, только вчера вечером он (ее сын Джон) сидел здесь, я плохо себя чувствовала и сказала ему очень любезно: "Джон, ты не вытрешь посуду?" Он ответил: "Я устал".(Задумчивым тоном, снова напряженно и зажато). Тогда я сказала: "Так, Джон, когда ты болен, я ухаживаю за тобой. а теперь я заболела, а ты не должен этого делать".(С триумфом). Он поднялся и вымыл посуду... Может быть, так поступает Кейт Смит, она обращается к вашему сознанию... Вы не думаете: понимаю ли я... вам ясно, что я имею в виду?
У нас неоднократно была возможность отметить, что каждый тип вопросов в интервью имеет основное и вспомогательное использование и что все они, в конечном итоге, освещают разные стороны одного конкретного опыта. В данном случае, обращение к параллельному опыту помогло "А" разъ­яснить, после нескольких неудачных попыток, скорее природу своего отклика на призывы Смит покупать облигации, а не выявить личностный контекст ее реакции. Но, как мы уже отмечали, коль скоро раскрыт характер реакции, интервьюер находится на пути выяснения ее личностного контекста.
Преимуществом проведения параллелей с собственным опытом является то, что здесь личностный контекст обычно выявляется за один шаг, а не окольными методами. Интервьюеру следует уравновешивать это преимущество и возможные неблагоприятные последствия. Он должен решить, предпочтительно ли быстро установить личностный контекст, если есть риск не обнаружить его вовсе. Это решение основывается на его оценке атмосферы взаимопонимания и доверия, установившейся в интервью, на его интуитивном представлении о природе опыта, связанного с данной реакцией, и на его суждении о важности этого опыта. Но общие рассуждения не окажут большой помощи интервьюеру в том, чтобы принять решение относительно допустимости или предпочтительности того или иного прямого вопроса такого типа, в конце концов, он должен основывать свое решение на оценке, в свете этих соображений, каждого отдельного случая.
 
Заключение
 
Критерий личностного контекста удовлетворяется получением информации об опыте и статусе интервьюируемых, которые помогают определить ситуацию. Это требует знаний об основе реакций и о контекстах, которые наполняют реакции определенным содержанием. Методы, хорошо зарекомендовавшие себя в получении знаний о личностном контексте включают I) поиск идентификации интервьюируемого с другими участниками ситуации, 2) превращение проективных заявлений в личные сообщения, 3) проведение параллели между опытом интервьюируемого и рассматриваемой ситуацией. Первые два метода представляют собой косвенные процедуры, сокращающие сопротивление обсуждению вопросов личного характера; третий - более прямой и должен применяться в интервью, характеризующихся устойчивой атмосферой доверия.
В поисках личностного контекста может оказаться, что интервьюер позволит фокусированному интервью превратиться в расплывчатое. Часто у него нет сведений о подходящем опыте интервьюируемого, и следовательно, у него мало оснований для принятия решений, в какую сторону лучше двигаться на этой стадии интервью. В этих условиях интервью может развиваться вширь, отойдя от непосредственно обсуждаемого вопроса и превратиться в общий разговор о проблемах, связанных с личным опытом, затронутых в ходе интервью. Это может служить другим целям, но не целям фокусированного интервью. Интервьюер должен помнить, что в фокусированном интервью интерес представляют те вопросы, которые связаны или могут быть связаны со стимульной ситуацией. Наличие интереса к выявлению личностного контекста не может оправдывать длительные отступления. Рассмотрение должно быть возвращено к фокусу интервью, соотнесению предыдущего опыта интервьюируемых, их характеров и статуса с их определением конкретной ситуации.