Интервью с заместителем секретаря парторганизации министерства

Вопрос: Ваше министерство претерпело не одну реорганизацию, в скором времени произойдет еще одна. Что Вы можете сказать по этому поводу?
До реорганизации, которая произошла немногим более года назад, министерство обладало определенным статусом и решало те задачи, которые перед ним ставились. Можно сказать, что оно с этими задачами справлялось. А если детализировать, то с какими-то - хорошо, с какими-то - не очень. Но поскольку у министерства был правовой статус и определенные задачи, то оно их старалось выполнять.
Вопрос: Ваше министерство претерпело не одну реорганизацию, в скором времени произойдет еще одна. Что Вы можете сказать по этому поводу?
До реорганизации, которая произошла немногим более года назад, министерство обладало определенным статусом и решало те задачи, которые перед ним ставились. Можно сказать, что оно с этими задачами справлялось. А если детализировать, то с какими-то - хорошо, с какими-то - не очень. Но поскольку у министерства был правовой статус и определенные задачи, то оно их старалось выполнять.
Год назад, когда вышел в свет закон о социалистическом предприятии, предоставивший ему определенные права и вроде бы наложивший на него определенные обязанности, министерство в отличие от предприятий и Совмина, которые владеют правовым статусом, этот статус утратило. В этой связи мы потеряли те меры воздействия, как моральные, так и экономические, которые ранее могли оказывать на предприятие воздействие, тем самым определяя экономическую политику в нашей отрасли и на уровне народного хозяйства. Сейчас мы потеряли эти возможности, и у нас остался только один - моральный фактор. Фактор убеждения, фактор доказывания на цифрах реальности и необходимости того или иного шага в экономике.
Можно привести ряд примеров. У нас есть подотрасли - гиганты, и подотрасли малые, которые не могут существовать сами по себе. Я поясню свою мысль. Такой гигант как Н-й завод, имеющий миллионные прибыли, имеет возможность каким-то образом заказывать себе оборудование на договорных началах, и сырье может себе "выбивать". А находящийся рядом с ним завод тары (очень маленькое предприятие) самостоятельно решать эти вопросы не имеет возможности. Такие маленькие подотрасли нужно держать в кулаке, создавать подотраслевую структуру и работать.
Раньше, когда еще были ВПО (кстати, я считаю, что экономическая модель ВПО удачна, если бы на ее базе развивать хозрасчет, самофинансирование, развивать самостоятельность предприятий, - это было бы наиболее оптимально, по сравнению с современными экономическими моделями), мы могли, находясь "внутри" какой-то подотрасли, решать эти проблемы. Коллегиально, собирая советы .директоров, решать, куда направить подотраслевые фонды. Сейчас мы эту возможность потеряли. Хотя маленькие подотрасли все-таки собираются в один "кулак", и сейчас уже принято решение на совете директоров, что по ряду подотраслей предприятия готовы создать собственные ассоциации. Не концерны, а ассоциации, то есть на добровольных началах решать все волнующие их вопросы. Когда будет по-настоящему работать закон об аренде, закон об ассоциациях, то появятся и юридические структурные единицы, наделенные необходимыми полномочиями.
Что сегодня из себя представляет министерство, лишенное всех прав? Это буфер между Совмином СССР и предприятием. Когда говорят об ответственности, то отвечает министерство, когда говорят о том, что необходимо что-то решить - должны решать в министерстве. Совмин приказывает, предприятие думает, выполнять ему эту работу или нет, а министерство должно отвечать за все народное хозяйство, за весь комплекс в целом. В этом состоят наши трудности, и они являются объективным фактором того, что мы сейчас не справляемся с теми задачами, которые перед нами стоят. Чем нам грозит постановление 784, которое сейчас вышло, определившее нашу численность? Оно декларирует общими словами то, как мы должны совершенствовать структуру, но ни единым словом не говорит о тех функциях, которые должно выполнять министерство. В итоге, сокращаем численность на 60% (не хочу сказать, мало это или много, не хочу сейчас об этом судить, потому что я не знаю функций). Предполагаем, судя по тому отношению, которое создается в Совмине СССР и в нашем Бюро, что функции останутся те же, то есть спрос с министерства останется тот же. К чему это может привести? К тому, что все эти 1200 человек с трудом будут справляться с тем ворохом справок, которые будут запрашиваться из ГКНТ, из правительства, из Совета Министров и т.д. К сожалению, инженер в аппарате министерства в последнее время очень мало занимается инженерным трудом. Он в основном занимается составлением справок. Нам облегчила работу в этом направлении информационная система, которую мы приобрели, правда, она еще не объединена в общую систему. Она пока имеется в тех отделах, где много справочного материала. Эта система очень облегчила работу, потому что готовые справки вставляются в новые материалы и выдаются руководству. По крайней мере, сейчас нет такого рутинного труда.
Работать на перспективу у нас времени физически не хватает. В нашем министерстве есть главное научно-техническое управление. Это показательное управление; по идее, оно не должно заниматься работой на текущий момент, оно должно полностью работать на перспективу. Но работающие в этом управлении люди стонут, они под градом текущих справок просто задыхаются. Или возьмем производственное управление, которое должно заниматься текущей работой и перспективой, а занимается вчерашним днем. Оно анализирует то, что было вчера, то, что есть на сегодня оно не в силах анализировать, времени не хватает.
Я считаю, что виной всему - отсутствие концепции совершенствования управления экономикой в наше время. Я внимательно слушала выступление Абалкина, я с надеждой слушала Рыжкова, но не услышала ни от того, ни от другого то, что у них есть эта концепция.
Чем сейчас трудно секретарям парткома? Ведь мы должны народ звать на какие-то подвиги (говоря высоким слогом). Я им должна сказать: "Товарищи дорогие, нет у нас примера, но вот у нас есть документ, который предполагает, что если мы ему будем следовать, то появится свет в конце тоннеля". А у нас нет сегодня документа, нет нарисованной на бумаге какой-либо схемы, следуя тщательно которой, мы можем выйти на какие-то рубежи. Нас призывают к развитию (как в постановлении сказано) современных форм хозяйствования, подразумевая под этим, как я думаю, создание каких-то межрегиональных объединений, ассоциаций, концернов.
Я уже говорила, что две ассоциации у нас юридически созданы. Нам осталось их только зарегистрировать в Совмине СССР и начать работать, но московские власти настаивают на том, чтобы эти ассоциации не находились в Москве, более того, чтобы в ближайшем Подмосковье их тоже не было. Но ведь это же не прихоть! Сегодня при нашем уровне телефонной связи, только из Москвы можно связаться с заводом, поставляющим нам оборудование, сырье, заводом, потребляющим нашу продукцию, то есть заняться обыкновенным маркетингом нам значительно легче. Мы пробовали осуществить нечто подобнее в Ярославле. Я пришла работать в министерстве в октябре из смежной подотрасли. Эта подотрасль мне близка и понятна, поэтому я буду говорить о проблемах ассоциации на примере этой подотрасли. Подотрасль, откуда я пришла, имеет 15 предприятий, три научно-исследовательских института, три мощных ремонтно-строительных управления. Отрасль может существовать сама по себе, поскольку она мобильна, имеет небольшие предприятия, то есть ею удобно управлять.
Решили создать государственное производственное объединение (типа ассоциации) в Ярославле, поскольку в Москве создать не разрешили. И сразу же мы столкнулись с массой трудностей. Телетайпа нет, телефакса нет, телефонную связь на ту площадку, где есть административное здание, нужно тянуть заново. Получается, что мы оторваны от предприятий. Тогда зачем мы им нужны? Встречаться и руководить отраслью только раз в месяц, на совете директоров? Это нонсенс. Хорошо, что было принято решение о создании ГТУ (главное технологическое управление). Те ГТУ, которые сейчас существуют, на мой взгляд, не выполняют возложенные на них функции, Однозначно, что это ГТУ - мертворожденный ребенок. Министр пошел на это только для того, чтобы не потерять подотраслевое деление. Такое деление просто физически необходимо нашей подотрасли. Такое деление необходимо и в той подотрасли, с которой нашу сейчас объединяют. Так что это был вынужденный шаг, хотя он ничего не дает.
Разгон ВПО, это, на мой взгляд, было необдуманным поступком, Мы были на хозрасчете до последнего времени, и не нуждались в государственных ассигнованиях. Мы решали те задачи и проблемы, которые перед нами ставились. Сейчас ВПО не существует. Создаем ассоциации, концерны (как хотите, назовите), но по сути возвращаемся к тем же самым ВПО. Наверное, ВПО не следовало ликвидировать, а надо было усовершенствовать их структуру применительно к новым условиям: решить, какой нужен штат, насытить ВПО соответствующим оборудованием, усилить финансовые службы, привлечь банковский капитал, допустим, капитал ничего банка. На сегодняшний день сложилась такая ситуация, что мы идем вперед на ощупь. Каждый предоставлен сам себе. Вообще все в истории определяли личности и, поскольку (к сожалению) отсутствует общегосударственная политика, то мы вынуждены смотреть-есть ли сильные личности на данный момент или нет. Если в какой-то подотрасли нет такого лидера, значит она обречена на определенное угасание.
Итак, на сегодняшний день у нас определена структура министерства, определены отделы, сейчас перед нами стоит задача их укомплектовать. Перед парткомом стоит очень сложная задача; сохранить специалистов, которые у нас есть в министерстве, не дать им уйти, потому что если руководство отрасли останется без квалифицированных специалистов, то мы потеряем штаб отрасли в целом. Министр - личность, и он уже сумел себя зарекомендовать с этой стороны, у него есть ряд помощников, которые определяют развитие отрасли и даже, может быть, всего народного хозяйства. Достаточно привести такие фамилии, как А-й и Ж-в. Ведь по их модели, по их предсказаниям пошло развитие народного хозяйства. Но они ведь не сделают погоду в целом. Это очень сложно, потому что у людей нет уверенности в завтрашнем дне, уверенности в том, что они будут работать и дальше. Это не стремление усидеть в своих креслах, а стремление сделать что-то, найти приложение своим силам в конкретной работе. Я сама работала на предприятии. И с ужасом думала, что я буду делать в министерстве, когда представилась возможность перейти. Мне казалось, что в министерстве в принципе делать нечего; перекладывают люди бумажки с одного места на другое: это логика человека, работающего на предприятии. Когда же я стала работать здесь, то мне стало не хватать дня. Наступает 18 часов, а я еще не сделала львиную работу, приходиться задерживаться. Тут я поняла, что в министерстве не бездельники работают. В министерстве в большинстве своем работают не бюрократы. Бюрократ - это не место работы, это стиль работы. Поэтому если правильно и четко сформулирована задача, то бюрократом является тот человек, который не хочет работать.
Мы сейчас формируем новый состав, удастся ли нам удержать людей, не остаться в конечном итоге с женщинами, которые или уходят или выходят из декретного отпуска. Это сейчас самое главное. Задачи, мы сами сформулируем, а кто определит наши функции? Ведь задачи формулируются на основе функций, и опять мы попадаем в тот же самый замкнутый круг. Нет концепции, нет работы. Мы пытаемся сами что-то сделать, ставя перед собой те задачи, которые ставит перед нами жизнь, и пытаемся их решать. Но поскольку нет определенной концепции в государстве, то я допускаю, что не все наши действия увенчаются успехом, потому что иногда мы, видимо, будем идти не в ногу с общей линией. Но чтобы этого не случилось, надо знать общую линию.
Вопрос: Ваша отрасль имеет очень много подотраслей. Сейчас министерство утратило свои управляющие функции, но по-прежнему несет ответственность за отрасль. Вы сказали, что небольшие подотрасли находятся не в столь плачевном состоянии по сравнению с более крупными. Такие отрасли держатся "за министерство", продолжают работать по-прежнему. В связи с этим, Вы можете назвать крупные отрасли, которые попали в тяжелое положение, работой которых в сложившей ситуации министерство не в состоянии руководить?
Пожалуй, не могу назвать такие отрасли. Маховик раскручен. И те судороги, которые сейчас "скручивают" министерство, в общем-то, мало сказываются на работе предприятий. Все предприятия сейчас испытывают определенный дискомфорт в связи с политикой ввода рыночных отношений. И все предприятия, как большие, так и малые ринулись в министерство. И более того, те предприятия, которые юридически из-под опеки министерства вышли и вроде бы министерству юридически никоим образом не подчинены тоже устремились в министерство. Директор на одном из таких предприятий постоянный, потому что директор завязан на сырье, фонды на которое все равно выдает министерство. И даже не в фондах дело, не в бумагах, а в том, что министерство стало своего рода конкурентом в плане потребления этого сырья. Поэтому он не собирается порвать связи с министерством. Сказать, что сегодня есть ряд подотраслей на грани краха, потому что нет руководства со стороны министерства, я не могу. Но я не могу назвать ни одну подотрасль, которая мыслит свое существование без единого направляющего центра. Будет то министерство, или правление какого-то общества (концерна или ассоциации).
Я никак не могла предвидеть, понять, как будет развиваться одно бывшее ВПО. Там до того разнородное производство, что мне не совсем понятно, что может их сблизить. Какой вид сообщества может им подойти? И вот недавно у меня был разговор с их специалистами. Они высказывают интереснейшие мысли по поводу создания ассоциаций по профилям, не взрывая предприятие, поскольку каждое из них - конгломерат многих предприятий. У них будет ассоциация по ряду наименований продуктов. Они будут решать вопросы коллегиально, держа в руках инженеринг и маркетинг. Предприятия на это пойдут с удовольствием, судя по тем опросам, которые мы ведем.
Вся мировая практика показывает, что существование одного предприятия самостоятельно, самого по себе заранее обречено на провал. Все предприятия стараются объединиться под началом чего-либо. Но там, в странах капитала правят деньги, там существует естественный закон. У нас он неестественный, но в сегодняшних наших условиях, когда рыночные отношения только вступают в силу, предприятию выгодно делать отчисления органу, который бы за него занимался балансами, вопросами поставки сырья, сбытом и тому подобным. У самого предприятия не болела бы голова за эти вопросы.
Поэтому хочу сказать, что без министерства никто не умрет, но тут же начнут плодиться всякого рода ассоциации и прочее, и прочее. Без этого мы пока не сможем. Все концерны, все фирмы, все ассоциации за рубежом объединены едиными проблемами.
Ко мне приходили специалисты, занимающиеся выпуском конкретной продукции. У них есть интересная идея: не просто заниматься маркетингом для предприятия, а даже тем бюрократам, которые будут сидеть в правлении, заниматься инженерингом, оказывать консультативную помощь, и тем самым создавать предприятиям базу. Например, народное хозяйство в этом году будет нуждаться в такой-то продукции, в следующем году - в такой-то, и предприятия в связи с этим могли гибко реагировать на потребности народного хозяйства. Мне кажется, что это прогрессивный способ, и он будет иметь перспективу развития в будущем. В принципе в прессе было опубликовано выступление нашего министра. Когда его представляли, министр, казалось бы, совершенно четко сказал, что будущее наше не в министерствах, а в тех гибких формах управления, которые могут быть созданы жизненной ситуацией. Получается, что министр сам себе вроде бы подписал приговор. Но это на самом деле не так. Теперь мы стали государством в государстве, потому что те более 50 млрд. рублей товарооборота, которые два наших министерства вместе взятых дают - это делает нас своего рода империей. Теперь, пожалуй, только несколько таких экономических империй будет в Советском Союзе. Если посмотреть структуру экспорта, то львиную долю составляет наша продукция. Одним словом/будущее - за новыми структурами управления, хотя это будут не министерства.
Вопрос: Как Вы относитесь к выборам директоров на предприятиях?
Я категорически против этого. Я не понимаю самой системы. Зависимость директора от мнения трудового коллектива - да, однозначно. Но что касается выборов, когда на карту ставится помимо навыков хорошего инженера, администратора еще и отношение (к тому же в противовес названным качествам) кого-либо к избираемому и обладающим достаточным влиянием на трудовой коллектив - это абсурд. Надо же дать человеку достаточное время, чтобы проявить свои деловые и профессиональные качества. И уже определенное время спустя, на собрании трудового коллектива указать руководителю на его ошибки, упущения. Вызывает сомнение тот факт, что коллектив (пусть выборная компания) в течение одного - двух часов, пока идут выборы директора, сможет грамотно и всесторонне оценить 7-8 кандидатур, оценить предложенные претендентами программы. Бывали такие случаи, когда в число 7-8 кандидатур входили и подставные люди. К сожалению, сейчас мы сталкиваемся с национализмом в этом вопросе. Я категорически против таких выборов. Во всех странах мира директоров назначают. Или работники покупают акции этой фирмы, и невольно становятся владельцами этого предприятия или фирмы в целом.
Сейчас есть директора, неплохо себя зарекомендовавшие, сумевшие "вытащить" предприятие из отсталых, но вынужденные уезжать, потому что их не выбирают трудовые коллективы. И не всегда это правомерно. Хотя бывают приятные исключения, когда коллектив выдвигает такие кандидатуры, которые и на коллегии проходят без каких-либо замечаний. Но, увы, имеются и негативные примеры. Заместитель начальника управления кадров был на выборе директоров на одном азербайджанском заводе. На этих выборах заправлял делами народный фронт Азербайджана, а отнюдь не трезвомыслящие люди. В директора выдвигается человек, которые дает в своей программе заверения, что те дни, в течение которых длилась забастовка, будут оплачены, а на вопрос: "Из какого фонда?" он отвечает: "Мы потом решим".
Поэтому мое отношение к выборам руководителей однозначное.
Вопрос: Вы привели очень интересный пример. Но Азербайджан - это своего рада экзотика, не типичный случай. А как обстоят дела с выборами руководителей в средней полосе России? Есть яркие, показательные примеры?
Возьмем М-й завод. Директором стал начальник цеха контрольно-измерительных приборов. Примерно 8 месяцев все главное технологическое управление, главным образом, начальники управления, накачивали новоиспеченного директора всевозможной информацией.
Я не склонна судить о человеке по каким-либо внешним признакам (манере говорить и т.п.). Но когда я еще работала начальником отдела, у нас с этим человеком случилась интересная беседа по телефону. Он мне звонит и говорит: "У меня нет кулей". Я переспрашиваю его несколько раз, но ничего не могу понять, к тому же и слышимость плохая. Я прошу, чтобы мне перезвонил начальник отдела снабжения. Звонит мне начальник этого отдела, и я выясняю, что у них нет упаковочных мешков. Уяснив проблему, мы начинаем работать в этом направлении. Через какое-то время меня вызывает начальник Главка. Там находится и директор (совсем молодой) и заявляет, что мы не решаем проблему, все осталось по-прежнему. Товарищ видимо не в курсе дела, он плохо представляет себе многие организационные и подобного рода вопросы. Мне кажется, что директором надо стать, набрав опыта работы (как инженерной, так и организационной).
Этот молодой человек стал директором случайно, всплыл на гребне новой волны. Но для полной ясности я хочу дорисовать картинку полностью. Поясню, что было при предыдущем руководителе. У предыдущего директора имелись некоторые недоработки. Хотя проработал он на этом предприятии не так много времени - три года. Он достаточно жесткий, волевой человек, определенным образом зарекомендовал себя. Следует отметить, что это предприятие имеет определенные нюансы. Оно расположено вдали от города, все работники живут в поселке. То есть коллектив достаточно замкнутый. Директор был полностью уверен в устойчивости своего положения, в беспроигрышности выборов в свою пользу. Мы неоднократно говорили ему, что он должен работать, утверждать себя в коллективе, несмотря на то, что ты здесь уже три года, тебя не все знают. Говорили ему, что он должен встречаться с Советом трудового коллектива, что его предвыборная программа должна быть опробована до выборов. Но он решал, что все пройдет гладко, не предпринимал никаких действий для собственного утверждения, как руководитель. Спустил все на тормозах. И вот неожиданный всплеск, во время выборной конференции называется другая фамилия. Выдвигаемый на пост директора человек хорошо подготовлен, излагает свою программу... Хотя сейчас он не выполняет свою программу по демократическим пунктам, которые обещал коллективу обязательно выполнить. Это вызывает недовольство, начинается перешептывание.
Вся демократия должна оставаться за пределами производственной единицы. Технологическая дисциплина не терпит демократию и плюрализм. Либо надо делать так, как написано в технологическом регламенте, либо в итоге - получишь неизвестно что.
Так что новый директор начинает завинчивать гайки, что, конечно, не нравится, вызывает неудовольствие. Неизвестно, чем все это кончится, когда истечет его срок. Оставят его или переизберут? Неизвестно. Такой человек, не имея опыта работы, многих необходимых профессиональных навыков, стал директором. А грамотного руководителя потеряли. Вот такой пример, достаточно показательный для всеобщей выборной компании, выборов руководителей, когда все определяет сиюминутное настроение масс, то руководителями зачастую становятся не самые компетентные люди. Приведенный выше пример это достаточно наглядно иллюстрирует.
Но в целом, проходили на выборах те руководители, которых рекомендовали.
Вопрос: Значит, с точки зрения министерства в основном руководителями становятся вполне достойные люди?
Способные, за редким исключением. Например, в Эстонии выбрали директором очень достойного человека, хотя он национальный кадр. Человек он достойный, грамотный руководитель, и выборы прошли очень гладко.
Но есть и негативные примеры, как я уже рассказала.
Вопрос: А что было в городе У.?
На одном из заводов был выдвинут на пост руководителя национальный кадр, сместили нашего товарища, который неплохо справлялся со своими обязанностями; руководимый им завод был на хорошем счету. Кандидатуру нового руководителя мы до сих Пор на коллегии не утверждаем. А на местах возмущаются, что мы зажимаем национальные кадры.
Не так давно нам пришлось съездить в Литву по письму национального характера. Там есть одно из предприятий нашего профиля. Русскоязычное население (русские, белорусы), которое приехало пускать этот завод в 1978 году, поставлено в трудное положение, не могут там жить. Директор этого завода произвел на меня очень хорошее впечатление. Правда, не со всеми его методами я согласна, но в целом его политику на заводе я поддерживаю. Хотя он национальный кадр, и его вполне могли захлестнуть национальные настроения, которые на сегодняшний день присутствуют. Но этот человек - очень тонкий политик, прекрасный грамотный руководитель, чего нельзя сказать о секретаре парторганизации и о той политике, которую он осуществляет, политика явно националистического характера. Мы много с ним общались, вместе ходили по заводу и зачастую не могли найти с ним общего языка, попросту не понимали друг друга. Я вынуждена была его время от времени спрашивать, он член коммунистической партии (секретарь парторганизации) или нет?       
Вопрос: Сейчас очень много писем приходит в министерство. Как Вы считаете, больше ли их стало за последние, скажем, два года, и какие основные темы, по которым обращаются заводы в министерство?
Я могу сказать о письмах, приходящих в партийный комитет. Их стало больше. Если раньше к нам обращались по вопросам морально-этического плана (кто-то провинился, не так или не то оказал, не так посмотрел, и тому подобное), то сейчас, особенно в прошлом году, обрушилась какая-то лавина писем. Обычно письма приходят по трем адресам: заместителю министра, начальнику главка какого-либо и секретарю парторганизации. Просят оказать воздействия на подведомственные предприятия, не желающие заключать договора на поставку, и далее следует перечень продукции. Или такого плана: такое-то предприятие систематически срывает поставку такой-то продукции: "Просим оказать воздействие", - и так далее, и тому подобное. Вот таких писем стало очень много.
Вопрос: Что Вы предпринимаете? Как отвечаете?
Мы просим главные технологические или производственные управления ответить на эти письма. Если это письма от наших предприятий, то просим ответить управления МТС.
Недавно на совещании секретарей меня познакомили с постановлением о создании большого аппарата при Совете Министров по нашему отраслевому комплексу. Когда утверждали товарища Г., который возглавил бюро при Совмине по нашему комплексу, то ему задали вопрос о функциях создаваемого бюро. (Сначала этот вопрос был задан Рыжкову). Г. сказал, что это бюро (и подобные ему бюро) призвано фактически сбалансировать народное хозяйство и урегулировать межотраслевые взаимоотношения. Но я пока не могу привести ни одного примера, когда бы там решались противоречивые вопросы, находили бы выход из тупиковых ситуаций. Хотя в бюро неглупые люди работают; туда выносят на рассмотрение очень непростые вопросы, вопроси такого характера, когда на чуть Солее низком уровне их решить просто невозможно. Но результата все равно нет. Бюро проблем такого рода не решает.
У нас очень много межотраслевых проблем. Мы очень тесно повязаны между собой (сырье одних является конечным продуктом других и тому подобные вопросы). Естественно, что возникает масса проблем, требующих обязательного решения. А бюро, призванное этими проблемами заниматься, ничего в итоге не решает. Складывается такое впечатление, что этот аппарат создан для докладов, а не для решения конкретных вопросов.
Ко мне приходили работники с очень интересными идеями по поводу производства товаров народного потребления. Реализация их идей упирается в материально-техническое снабжение. Мы выносим все это "наверх", но результата нет, вопрос не решается. Это пробуксовывает командно-административная система, которая себя сейчас действительно изжила. Созданы органы, которые призваны решать очень важные задачи, но решить их не могут.
Если говорить о рыночных отношениях, то на деле они у нас превращаются в отношения между спекулянтом и человеком, который вынужден снять с себя последнюю рубашку, чтобы добыть что-то крайне необходимое. Товарищ А., наш зам. министра был с группой товарищей в городе К., когда там бастовал один наш завод. Вернувшись, они привезли ряд протоколов и требований стачечного комитета. Требования были подразделены по уровню проблем. Часть предъявленных требований можно было решить силами самого предприятия, об этом сразу было сказано, что если предприятие будет стабильно работать, то эти вопросы решатся сами собой. Часть вопросов была адресована министерству, а некоторые позиции могут быть решены им в течение трех-пяти лет. Часть вопросов носящих общегосударственный характер, была оформлена в виде соответствующих документов и отправлена товарищу Рыжкову для принятия необходимых мер. Суть поставленных проблем относилась не только к заводу в городе К., а касалась экономики страны в целом. Товарищ Рыжков направил документ руководителю Бюро товарищу Н. при Совмине СССР поскольку это исходило от завода его ведомства. Я не знаю, читал или не читал этот документ руководитель Бюро, но отправил этот документ дальше вниз (нашему министерству) для принятия мер.
Зам. министра, возглавлявший комиссию, уходит на пенсию (уже все оформлено). Это очень грамотный человек, имеющий большой опыт. В этот сложный период министр попросил его помочь в этом крайне непростом деле. И зам. министра действительно провел большую работу.
Когда документ, посланный Рыжкову для рассмотрения и принятия мер, оказался в министерстве, то зам. министра написал на письме "футбол высшей лиги".
Вот пример того, как работает аппарат Бюро при Совмине СССР, возглавляемый товарищем Н.
Вопрос: Какие требования забастовочным комитетом предъявлялись непосредственно министерству?
Шел разговор о том, что станочный парк очень старый, надо его обновить. Предъявлялись претензии по огромному количеству грузовых транспортных средств. Решение этих проблем мы взяли на себя, будем пытаться их как-то решить. Но как решить такого рода вопросы в условиях фондирования, мне трудно сказать. Завод требует, допустим, 5 КАМАЗов, а это составляет четверть фонда всего министерства. Но отмахнуться нельзя, решать проблему как-то надо. Еще завод просит определенное количество погрузчиков, автобусов. Одним словом, много чего им требуется (и справедливо требуется). Эти проблемы министерство взяло на себя, не стало адресовать Совмину.
Были требования и иного рода. Например, предоставление 45-ти дневного отпуска, 5-дневной рабочей недели и т.д. и т.п.
Вопрос: А к правительству какие были требования?
Я Вам четко не смогу сформулировать, но решить эти проблемы мог только Совет Министров. Речь шла о снабжении, о местных властях. Снабжение в городе К. ужасное. Просто катастрофическое положение. Правда, я не знаю, где сейчас хорошо.
Шла речь об экологии. Там открытый бассейн. До сих пор все ТЭЦ работают на угле, причем на коксующемся угле. Поставлено очень много проблем, причем таких, которые мы решить не можем. В связи с чем документ отправили в Совет Министров, а в итоге оказался у нас.
Вопрос: Я посмотрела подборку: очень много писем депутатов, касающихся экологических проблем. Наверное, и раньше такие проблемы возникали. Какое управление решает эти вопросы?
Сейчас этим занимается главное управление проектирования капитального строительства. Есть заместитель начальника по экологии, и есть специализированный отдел, занимающийся защитой окружающей среды. До марта 88 года был специализированный отдел по защите окружающей среды, а сейчас, по-моему, будет целое управление. Отдел, но приравненный к управлению.
Я присутствовала на совещании в начале зимы 1968 года. Совещание представителей предприятий министерств нашего комплекса. Я вышла оттуда с головной болью и с полным отчаянием, потому что сейчас все знают в каком тяжелом состоянии мы находимся на предмет экологии. Зачастую (я сначала хочу об объективных причинах, а потом о субъективных) мы, имея какие-либо предложения, не можем их решить, потому что нет оборудования, потому что машиностроение работает не на нас. Но это объективные причины, поскольку даже, когда ставили на рассмотрение эти вопросы, председатель Бюро говорил: "Я понимаю, что сейчас мы попадем в тупик, потому что того у нас нет, этого нет..." Это с его стороны тоже был вопль души. Но решить хоть что-то кардинально не вышло. Мы посидели, посмотрели друг другу в глаза, в глаза тех, у которых уж совсем плохо, но так и разошлись, ничего не решив. Это - с одной стороны. А, с другой стороны, есть и субъективные причины. Вот совсем недавно у нас состоялось заседание коллегии. Что происходит на коллегии? Допустим, в производство какого-то завода надо вложить еще энное количество миллионов. Министр говорит: сколько же можно? Когда я только начинал работать директором завода, положение было таким же, ничего не изменилось с тех пор. 20 лет спустя мы закладываем в проекты то же самое. Но ведь технологии совершенствуются, и, самое страшное, что увеличивается объем перерабатываемой продукции, и, соответственно, объем выпускаемой продукции. А технологии очистки остались прежними. Я не знаю чем это вызвано: может быть, отсутствием тем разработок у наших институтов, или отсутствием какого-либо специализированного института, который бы занимался этими разработками. Но за рубежом такие организация есть, а у нас - нет. Чем это вызвано, я не знаю. Приходится все закупать за рубежом. Это один субъективный момент. Есть еще один момент (пожалуй, объективный). Пройдите по предприятиям. Дымят технологические установки. Мы фонды на нержавеющие задвижки получаем в десятках штук на все министерство; трубы нержавеющие выгибает. Министр на последней коллегии сказал: товарищи мы должны поставить перед вами следующий вопрос: если мы такими - же темпами будем обновлять нашу технологию, как сейчас (сейчас износ 70% в целом по отрасли), то мы просто взлетим на воздух. Мы ходим фактически по бомбе. Мы знаем положение дел на предприятиях, но ничего сделать не можем. Насосы нам приходится выбивать (а фактически латать), потому что их не хватает, задвижки нам приходится не выбивать, а фактически латать и т.д. А что значит латать? Мы же не специализированные машиностроительное предприятие, нам станочного парка не дают. В лучшем случае нам дадут оборудование, произведенное в Корее. А Корея - это наша же лицензия, купленная в 60-х годах. Вот и все, что нам дают. Или дают списанное оборудование специализированных машиностроителей. Но "голь на выдумки хитра". Значит, надо выходить на какие-то совместные предприятия, искать контакты с инофирмами, создавать собственную машиностроительную базу.
Если просмотреть нашу структуру, то у нас вроде бы есть отечественная фирма, которая занимается машиностроением. Но к чему мы ее привели? Раньше она чем-то занималась, что необходимо для выполнения существующего фонда станочного парка. Сегодня мы ее полностью задействовали на создание целых комплексов, то есть они нам создали комплекс по изготовлению тары и размещения в нее нашей продукции, они создали такой комплекс, как изготовление изделий номер два. Одним словом, они создали то, за что не бралось министерство специализированного машиностроения. Не закупать же нам это за границей. Мы вынуждены были пойти на это. Но у нашей фирмы мощности не резиновые, а мы ее невольно втягиваем в то, чем она не должна бы заниматься. Этим должны были заниматься крупные машиностроительные предприятия, а эту фирму мы создавали для того, чтобы она нам помогала создавать новые, опытные сигнальные образцы, для того, чтобы заниматься комплектованием какого-то нестандартного оборудования, запасных частей. Но мы вынуждены, как сказал министр, переходить на натуральное хозяйство. Правильно это? Думаю, неправильно. Вот сейчас в фирму вошло одно специализированное предприятие. Нам бы таких побольше. Сейчас есть идея создания концерна, и туда должен был войти ряд предприятий нашего министерства. Пока из этого ничего не получается. Не каждое предприятие нашей промышленности идет на это, не каждое отпускают из-под опеки министерство, поскольку министерство заинтересовано в каждом предприятии. Ведь у нас, к сожалению, есть отраслевые интересы, а общегосударственных - нет. Это к вопросу о том, что должны делать бюро при Совете Министров.
Рассмотрим вопрос тары. Мы сами выпускаем тару, но нам ее не хватает. Мы ее выпускаем на импортном оборудовании. Если оборудование выходит из строя, то мы его все-таки налаживаем. Если выходят из строя пресс-формы, то положение становится критическим. Пресс-формы в Советском Союзе никто не может сделать, пресс-формовую оснастку тоже никто не может сделать. Мы же пресс-формы сплошь и рядом закупаем исключительно за рубежом. С грехом пополам в СССР производятся нужные нашим отраслям пресс-формы, но они не очень - точные, значительно уступающие по ряду характеристик зарубежным.
Получается, что у нас даже мощности простаивают. Кто-то должен заинтересоваться этим вопросом? Мы пробовали (я назову вещи своими именами) спекулировать. Допустим, министерство обороны получает от нас определенные виды продукции в таре. Мы им говорили, что не будем давать продукцию в таре, в случав, если они нам не помогут сделать пресс-формовую оснастку. Увы, мы не имеем таких мощностей: МВД и Министерство авиационной промышленности все разводят руками и все предоставлены сами себе. Приходится тратить валюту именно на это.
Я с несколькими вопросами сталкивалась в период своей работы инженером (я думаю, еще продолжится этот период). Получалось так, что вроде все занимаются решением возникших трудностей, а конкретно - никто. Особенно те вопросы, с которыми когда-то выходили на Госснаб СССР. Госснаб занимается проблемой, всех он привлекает, но кроме идейного руководства, помочь ничем не может. Мы так, из года в год на одной и той же ноте крутимся, варимся в собственном соку, нещадно эксплуатируя то, что мы имеем, совершенно не задумываясь о завтрашнем дне. И раз в год, допустим, встречаемся с инофирмой и мне каждый раз стыдно, потому что мы за этот год не успеваем внедрить то, что у них было наработано в прошлом году, а они уже пошли на два шага вперед. Причем когда разговариваешь (инженер с инженером), мысли-то появляются, и начинаешь их высказывать: неплохо было бы то-то, а на следующий год они привозят то, о чем говорилось, а у нас это не вышло даже за рамки разработок и чертежей. Это очень удручает. Но там есть специализированные фирмы, которые занимаются тарой и упаковкой. А у нас до сих пор считается, что это нерентабельно. И каждый работает сам по себе. Пока мы сами по себе будем чем-либо заниматься, это будет на уровне натурального хозяйства. Профессионализма в этом деле пока нет и в помине.